Очень хорошая статья Сергея Радченко о российско-монгольских и китайско-монгольских отношениях: Sino-Russian Competition in Mongolia. В ней очень хорошо показаны причины провальной политики России в Монголии и непонимание российской властью тех изменений, которые произошли в Монголии после 1990 г. Сергей очень точно подметил тот факт, что Монголия все больше и больше становится самостоятельным игроком, у страны появилось так называемое agency.
Россия потратила огромное количество средств, как политических, так и финансовых (списали советский долг $11.4 млрд, а потом и 97,8% нового, равного US$172 млн.) ради возвращения в Монголию, Путин и Медведев приезжали в страну и лично пытались возродить связи и включить страну в сферу российского влияния, но Москве не удалось добиться желаемого.
Почему так произошло? Автор дает следующий ответ. Во-первых, Москва довольно плохо представляет политическую ситуацию в Монголии (к вопросу о необходимости монголоведения) и делала ставки не на тех игроков. Путин поддержал Н. Энхбаяра, который не только потерял власть, но и оказался в тюрьме по обвинению в коррупции. А Ц. Элбэгдоржа, сменившего его на посту президента, Путин проигнорировал во время своего визита в 2009 г. Премьер-министр С. Баяр, обещавший России лицензии на добычу ископаемых, ушел в отставку. Кроме того, в Москве не поняли, что Баяр говорил не от имени Монголии, а от имени своей партии и от своего лично. Ошибкой России стало то, что мы сделали ставку на МНРП, которая разделилась на две партии и проиграла выборы ДП.
Провал Москвы объясняется не только недальновидностью Путина, но и непониманием того, что политика маневрирования между Китаем, Россией и Монголией — стала ключевым аспектом монгольской внешней политики, по этому поводу у местных элит есть консенсус. Ни один из политиков, независимо от партии, не будет отстаивать в одностороннем порядке интересы Москвы, Китая или Запада.
Политика в отношении Китая определяется двумя факторами: пониманием, что это основной экономический партнер, и страхом перед «китайской угрозой». Но интересно другое. Осенью 2013 г. визит монгольского премьера Алтанхуяга в Китай совпал с визитом премьера Медведева. Первый уехал с соглашением о поставках в Китай угля, второй — с договором об увеличении поставок нефти в Китай. Как отмечает Сергей, странным образом Монголия и Россия конкурируют между собой за китайский рынок. Это очень любопытный поворот: если раньше было больше общего между Россией и Китаем (два соседа-гиганта небольшой страны), то теперь две совсем разных страны объединены по одному из своих ключевых критериев — сырьевой направленности экономики.
Как пишет Радченко, Россия выбрала изначально неверный способ продвижения своих интересов, который базировался на идее, что Монголия нуждается в сотрудничестве с Россией, чтобы препятствовать росту китайского влияния. Однако это создало впечатление, что Россия держит Монголию в заложниках, используя свою долю в УБЖД и препятствуя реализации проектов, в которых РФ не заинтересована. Затем Москва не понимает, что концепция «третьего соседа» и постоянное маневрирование монголов между разными странами, это не заговор прозападных политиков, а результат консенсуса элит.
Китай, в отличие от России, добился своих целей, не предпринимая особых усилий и без давления. Однако, как считает автор, экономические успехи необязательно приведут к росту политического влияния Китая.
Монголия таким образом является и объектом геополитической борьбы, и важным игроком. Ее мотивации, порой, сложно разгадать, т.к. они являются следствием сложной и непредсказуемой внутриполитической ситуации.
Еще по теме: Jargalsaikhan Mendee. Keeping Neighbours Closer: Beijing’s Geopolitical Pitch.
Степь: шаг за шагом 